Шевцов иван андреевич. Генерал-полковник шевцов леонтий павлович о долге, патриотизме и генеральском мужестве Генерал лейтенант в т шевцов

Год назад я писал об этом беспримерном бое («Ваш сын и брат», «Известия», № 138). Наше командование отпустило из Шатоя 2500 чеченских боевиков - расступились, открыли дорогу в Аргунское ущелье. Но десантники 6-й роты 104-го полка об этом не знали, ничего не ведавший командир полка дал им задание занять четыре высоты. Шли спокойно, пока на высоте 776 не напоролись на боевиков.

Рота сражалась, удерживая высоту, 20 часов. К боевикам подтянулись два батальона «Белых ангелов» - Хаттаба и Басаева, более 600 человек.

3000 против 90.

Кто подтянулся к нашим?

Неподалеку были две роты (одна - разведчиков), около 130 человек, но чеченцы выставили внешнее охранение, наши не стали принимать бой, ушли. Прилетали вертолеты, почему-то без авианаводчика, покружили, дали залп вслепую и улетели (сейчас нашли другую причину: стало темнеть). Фронтовая авиация не была задействована (позже ссылались на плохую погоду - ложь). Полковая артиллерия работала слабо, снаряды едва долетали.

Роту погнали без предварительной воздушной и наземной разведки.

Много было преступных странностей. Псковичи, военные и гражданские, специалисты и обыватели, уверены, что боевики выкупили у наших военачальников коридор для отступления. (Называли и сумму - полмиллиона долларов.) А на полковом уровне этого не знали.

Из 90 десантников роты погибло 84.

Наказали стрелочника: командира полка Мелентьева перевели в Ульяновск начальником штаба бригады. В стороне остались и командующий восточной группировкой генерал Макаров (шесть раз просил его Мелентьев дать роте возможность отойти, не губить ребят) и другой генерал - Ленцов, возглавлявший оперативную группу ВДВ.

После публикации я думал, что оскорбленные военачальники подадут на «Известия» в суд. Не подали. И ответа в редакцию не последовало, Генштаб и прочие ведомства отмолчались.

Молчание генералов - как заговор против всех. Молчат, создавая тем самым условия для будущих катастроф.

«Роту подставили»

О возможном вероломстве военных чинов и героизме 6-й роты я писал. Сейчас скажу о просчетах на уровне роты. Зачем? Хотя бы во избежание новых жертв. Если, конечно, военачальники снова не попрячутся и сделают публичные выводы.

В январе 2000 года 6-я рота в составе 104-го полка уходила на смену десантникам полковника Исохоняна. Настроение было беззаботно-приподнятое, воодушевлял пример предшественников: под Аргуном затрепали банду Гелаева, уложили более 30 человек, и всего-то две боевые потери.

Подполковник А. :

Рота была сборной, сформировали перед отъездом. Из-за нехватки младших офицеров напихали людей со всей дивизии, и из 34-го полка набрали, и из своего 104-го, но из других рот. Командир роты Еремин в то время был в Чечне. Готовил десантников Роман Соколов. А в итоге командиром роты назначили третьего - Молодова, он чужой - из спецназа, боевого опыта нет - командовал ротой молодых солдат. Он первым и погиб в этом бою от снайперской пули. Командир - и первый подставился. Комбат Марк Евтюхин, который повел роту на высоту, был в Чечне только месяц - в командировке. Боевого опыта никакого - ни у него, ни у командира полка Мелентьева. На полигоне занимались, конечно. Но как... Я думаю, они не были готовы к бою.

События в Чечне - это уже следствие. Ошибка на ошибке. Евтюхин докладывал одно, а реально было другое. Поднимались на высоту очень медленно, растянулись на три километра. В итоге два взвода поднялись, а третий не успел, боевики расстреляли на подъеме. Роковая ошибка - не окопались. Комбат отправил разведку на соседнюю высоту Исты-Корд, дал команду хозяйственникам приготовить ужин, а вот приказа окопаться не отдал.

Если бы окопались, отбились?

Да. В горах надо закреплять каждый малый рубеж - отрыть окопы, организовать систему огня. Боеприпасов хватало. Их бы тогда могла взять только артиллерия или авиация. Ни того, ни другого у противника не было.

На соседней сопке заместитель Евтюхина майор Александр Доставалов вместе с 4-й ротой окопался. Боевики сунулись, но, встретив отпор, ушли. В роте было 15 человек.

Когда комбат Евтюхин понял, что дело совсем плохо, связался с Доставаловым: «Помоги». Доставалов с Евтюхиным дружили, в Пскове жили рядом, в одном общежитии. И 6-я рота была ему родная, он прежде командовал ею несколько лет. Но у него был приказ командования: свою высоту не оставлять.

Все же, правда ли, - спросил я подполковника, - что дорогу продали, а 6-ю роту подставили - для правдоподобности, чтобы замести следы?

Роту подставили. Предательство было. 2500 человек не заметить нельзя. В эту пору еще и зеленки нет.

И замечать не надо. О боевиках знали, не исключено - их вели. Похоже на правду, что, двигаясь по ночам, они давали знак фонариками и наши не стреляли, не имея приказа. Так это было или иначе - значения не имеет.

Доставаловы

Василий Васильевич Доставалов, отец:

Сынок родился в 1963 году, в Уфе, я там служил. Сразу назвал Александром. Чтобы был Александр Васильевич, как Суворов. Меня переводили в Куйбышев, в Одессу, в Севастополь - там я был уже зам командира полка. Саша прибегал ко мне в часть, все детство в окружении пехоты, саперов, артиллеристов. В школе дружил со слабыми ребятами и девочками - чтобы защищать. Мы звали его Суворик. «Сам погибай, а товарища выручай».

К призыву я пошел в военкомат. «Сам пехотный, хочу, чтобы сын служил в элитных войсках». - «В каких?» - «В десантных». Теперь уже я его навещаю - в Рязани. Комбат похвалил: «Если бы все так служили!» И я сына поцеловал. В 1987-м он закончил знаменитое Рязанское училище. Приехал сияющий, в лейтенантских погонах. Никогда этот день не забуду. Мы плакали с женой от счастья.

Потом - Бендеры, Приднестровье, бои. Я уже в отставке. Писем нет. Оказывается, ранили в плечо. Три месяца провалялся в госпитале: «Папа, пока не приезжай, я худой совсем, потом приедешь».

А потом - Чечня. На первую войну я его не проводил, он уехал внезапно, мне не сказал, чтоб не волновать. Но куда там... Правду скажу, даже пить начал. Денег не стало. Продал дачу, половину денег везу ему в Чечню: «Саша, купишь себе машину». - «Зачем? Я куплю машину сам». Вернулся - орден Мужества. А у меня - второй инсульт.

Он жил в Твери с женой и тещей. 3 января звонит: «Пап, спи спокойно, все в порядке». А 4 февраля звоню теще, поздравляю с днем рождения, она мне: «А Саша-то - в Чечне». Опять не хотел меня волновать, и опять я его не проводил.

10 февраля принял первый бой, сопровождал колонну, обнаружил засаду. Уничтожил 15 боевиков, колонна прошла без потерь.

Одного слова оказалось достаточно, чтобы майор Доставалов вопреки приказу свыше рванул со взводом на высоту 776.

Знал ли Доставалов, что идет на верную смерть? Опытнейший десантник - третья война, понял, что комбат гибнет и никто ему не помог. Ночью прошел по тылам боевиков, дважды натыкался на засады, уходил, с третьей попытки вывел взвод на высоту. Без единой потери.

Минуты счастья. Обреченные люди на высоте решили, что подходит помощь, их не забыли, не бросили.

Доставаловцы сгорели в этом огне все. Сам майор погиб одним из последних.

Василий Васильевич Доставалов:

Мне позвонила из Твери Сашина жена: «Саша погиб!..» Я упал.

Александр Николаевич Шевцов:

Мой Володя тоже был в этом взводе. Он мне письмо написал, как объяснение в любви своему командиру. Замкомбата никогда не называл сына и других рядовых по фамилии. Только по имени или имени-отчеству. И здоровался только за руку. Дисциплина, порядок. Эти ребята за Доставаловым пошли бы в огонь и воду. Они и пошли.

Когда сын решил поехать в Чечню по контракту, я сказал: «Тебе 21 год, взрослый, решай сам». Тогда казалось, война к концу. Приходит: «Вечером едем». В спортивную сумку накидал мази, одеколон, утюг, крем сапожный для ботинок. Я говорю - ты в телевизор глянь, там грязища, танки буксуют. В резиновых сапогах ходить будете. А еще они с другом накупили конфет, пряников - полсумки. Сладкоежки. Дети, взрослые дети. «Ты же пулеметчик, куда ж пулемет пристроишь?» - «На шею повешу». Я его до ворот части довез, он соскочил и, не простившись, побежал в часть. Как в пионерский лагерь. Я окликнул, он вернулся, мы простились.

Здесь, в дивизии, вышла стенгазета, в ней рассказ, как блокпост попал в засаду, и Володя с пулеметом их выручил.

Когда принесли извещение: «Пал смертью героя...», у меня два дня волосы дыбом стояли, трясло, мурашки по коже. Всё не хотел верить, пока по телевидению титры не пошли.

Александр Николаевич ездит на могилу сына каждый день, отвозит конфеты.

Памятник

Два года назад Владимир Путин предложил создать памятник 6-й роте.

Установка памятника сопровождалась скандалами (об этом «Известия» рассказывали 3 августа 2002 г.). Победили военные. Несмотря на возражения администрации области, псковской мэрии, родственников погибших, поставили памятник возле КПП 104-го парашютно-десантного полка в Черехе: будет воспитывать бойцов. Сочли дело ведомственным. Возвели 20-метровую конструкцию в форме раскрытого парашюта. Высоко под куполом - 84 автографа погибших десантников, скопированные с их личных документов. «Кому мы цветы носить будем, парашюту, что ли?» - спрашивали родственники погибших.

На открытие ждали Путина, как-никак его распоряжение.

Василий Васильевич Доставалов живет теперь за рубежом. В

Симферополе. На праздник ВДВ, на открытие памятника не пригласили, но это его мало волновало. Там, в Пскове, могила сына, это главное, раз-два в год он его навещает. А тут возникли финансовые проблемы.

Неожиданно ко мне домой зашли крымские десантники, они тоже заканчивали когда-то Рязанское училище. Наверное, ваши «Известия» прочитали. «Вы - Доставалов Василий Васильевич?» Сели. Немножко выпили. Я рассказываю про открытие памятника. «Вы поедете?» - «Нет, ребята, не могу - с пустыми руками». Они говорят: «Это не ваши проблемы». И приносят мне билеты в оба конца. Просили передать Путину: «Русские десантники в Крыму готовы защищать Россию».

Весь год из головы не выходили шестеро бойцов, оставшиеся в живых. Тот последний, который оставался без единого патрона, когда боевики темной стеной пошли на него, поднял руки: «Сдаюсь». Его ударили прикладом по голове, потерял сознание. Очнулся от холода. Под телом убитого нашел автомат, обошел высоту, раненых не встретил. Он сам рассказал все, честно, как было. Скрыл бы, промолчал - никто бы никогда ничего не узнал.

Дома он попытался покончить с собой, мать вытащила из петли. Военная прокуратура проводила расследование, криминала, грубых нарушений не обнаружила. Парня, как и других, наградили орденом Мужества. И совершенно правильно. Но боль не утихла: «Почему я не погиб вместе со всеми? Я виноват, что не погиб». Парень не приехал на открытие памятника, оказался в психбольнице. И еще один не приехал: тоже в психбольнице.

И еще двое не прибыли. Христолюбов и Комаров. Я увидел их в телепередаче «Как это было». Сидели: руки на коленях, глаза в пол. Ведущий пытался выдавить из них, как проходил бой на вершине, страшно было или нет, о чем думали. Они тупо смотрели вниз, как зомбированные. Отвечали тихо: «Да. Нет». Ничего не вспомнили. Как выяснилось потом, и не могли вспомнить.

Они медленно поднимались на вершину в хвосте третьего взвода, который до сопки не дошел. Христолюбов и Комаров несли печку, пулемет. Когда началась стрельба, подскочил гранатометчик Изюмов, выхватил пулемет и рванул вверх. А эти двое исчезли, появились, когда все стихло.

Старший офицер Олег П.:

Христолюбов и Комаров спускались вниз, прятались в расщелине, услышали стон: «Ребята, помогите!» Это звал старший лейтенант Воробьев, замкомандира разведроты. Оба струсили, смылись. После боя внизу, у подножия сопки, промямлили: «Там, на склоне, офицер остался, еще живой». Когда наши поднялись, Воробьев был уже мертв. Христолюбова и Комарова тоже наградили орденом Мужества. Начштаба полка Теплинский был против, и мы, все офицеры, против, но, видимо, в Москве решили иначе: вся рота - герои. Самое удивительное, Христолюбов и Комаров к этой роли быстро привыкли.

И еще двое из тех, кто выжил.

После гибели Доставалова в живых остался последний офицер, старший лейтенант Кожемякин. Он приказал ползти к обрыву и прыгать, сам взял в руки автомат, чтобы прикрыть. Выполняя приказ, Супонинский и Поршнев прыгнули, высота обрыва - с пятиэтажный дом.

Рядового Супонинского, единственного из уцелевших, наградили Золотой Звездой Героя. ВДВ помогли ему с квартирой в Татарстане. А вот с работой - не получалось: куда ни придет - не нужен. (Так рассказали в пресс-службе ВДВ.) Герою льготы полагаются, путевки, отпуск. Спрятал Звезду - взяли без проблем.

Я разыскал его телефон, позвонил, сказал, что хочу приехать, поговорить, помочь. «Не надо, - отказался он. - И Золотую Звезду я не прятал. Еду в Псков на открытие памятника, два дня буду проездом в Москве». Оставил номер мобильника, еще какой-то - для связи. Я звонил ему раз пятнадцать. Телефоны молчали. Он решительно избегал меня.

Я решил ехать в Псков на открытие памятника.

Открытие

На перроне меня встретил подполковник и потом не отходил. Человек честный, он предупредил: «С родителями погибших вам встречаться не рекомендовано. Офицеры проинструктированы, сами откажутся говорить».

В ожидании Путина все солдаты и офицеры месяц трудились на уборке воинской части, территория 104-го полка теперь - как английский парк.

Но Путин не прибыл. И Касьянов не приехал. Прибыли представитель президента РФ по Северо-Западному округу и вице-спикер Совета федерации. Глава администрации Псковской области, мэр Пскова. Из нынешних и бывших военачальников - Шпак, Подколзин и Шаманов. Соблюдали регламент, заведенный на случай приезда президента. Говорили торжественно и казенно. Были и те, кто не очень понял, куда попал, вице-спикер СФ почтил память тех, кто погиб «в скоротечном» (!) бою.

От родителей и вдов никто не выступал. Полковник Воробьев, потерявший сына, подошел к микрофону, но его посчитали человеком от командования: «Он уже не наш». И правда, тоже был доклад.

Никто из выступавших ни одного из погибших не назвал по имени.

Василий Васильевич Доставалов попробовал прорваться к окруженной трибуне, но ему загородили дорогу. Подошел, расстроенный, ко мне, отдышался, жара была за 30 градусов, снял пиджак. «Сын на сопку пробился, а я к трибуне не смогу?..» Нет, не пробился. Могучие полковники стояли грудью, точнее, животами.

Я очень боялся, как бы у старика не случился третий инсульт.

Вон он, вон Супонинский! - мой опекун-подполковник показал на очередь выступавших. Телепатия: Супонинский резко развернулся в нашу сторону.

После его короткого выступления я подошел и протянул обещанные прошлогодние «Известия» - там были хорошие слова и о нем.

Я ни о чем говорить с вами не буду! - сощурился недобро, как будто приготовился к рукопашной.

Да ведь я же о вас хочу рассказать. Подробнее.

Все! Никаких рассказов, - отрезал зло и отошел.

Инструкция, конечно, была. Но дело совсем не в ней. Единственный Герой России из оставшихся в живых десантников как будто боялся разговора.

За что же они на меня так? - На Доставалова было больно смотреть. - За что?!

Они боялись, что вы будете говорить о сыне...

Евтюхина, Молодова и Воробьева навечно зачислили в списки воинской части. А фамилию Александра Доставалова вычеркнули. За то, что кинулся выручать товарищей. Замкомдива так и объяснил отцу: «Ваш сын покинул свою сопку, нарушил приказ». То есть - должен был сидеть и наблюдать, как гибнут товарищи.

Боялись: живое слово отца поломает пафосный сценарий.

Конечно, надо было бы дать слово и представителю общественного комитета «Памяти 6-й роты». Комитет не забывает никого из родственников погибших псковичей.

Геннадий Максимович Семенков, член комитета:

Мы с депутатами областного Собрания проехали 14 районов области, посетили все 22 захоронения, повидались с родителями, вдовами. Выяснили - кому ремонт, кому телефон, кому психологическая реабилитация... Некоторые местные администрации прятали от нас родителей десантников: неблагополучные - выпивают.

Работа комитета начиналась при полном сотрудничестве с командованием дивизии. Но потом члены комитета стали выяснять подробности боя - кто как погиб? Как могло все это случиться? Комдив генерал-майор Станислав Юрьевич Семенюта начал раздражаться: «Это не ваше дело, это военные вопросы».

Перед открытием памятника провели три бессонные ночи, мотались в Питер, чтобы успеть ко 2 августа отпечатать плакаты с фотографиями десантников. На одном плакате все 84 человека. Это мы готовили для родственников.

Но еще до митинга Семенкова отыскал замкомдива по воспитательной работе: «Присутствие общественного комитета здесь нежелательно, это приказ комдива». Семенков и контр-адмирал Алексей Григорьевич Красников с рулонами плакатов встали в сторонке от памятника, от митинга. К ним подошел замкомандира 104-го полка: «Вы сюда не приглашались». Семенков показал газету с объявлением: «Вот: всех горожан приглашают. Мы по просьбе родственников должны раздать плакаты героев». «Мне поручено следить за вашей группой - где и что». Торжества уже были в разгаре, когда к Семенкову и Красникову подошли солдаты с миноискателем: «Приказано проверить на наличие мин и фугасов». Они распотрошили рулоны с портретами героев, на виду у всех стали проверять миноискателем цветы вокруг: а вдруг эти, глубоко почтенного возраста, люди, которых, кстати, организаторы торжеств прекрасно знали, выбросили взрывчатку?..

Позорное было зрелище - до полной потери офицерской чести.

После митинга все двинулись на территорию полка, там, на стадионе, десантники должны были демонстрировать боевое искусство. Там Семенков и Красников должны были вручить родственникам плакаты. К ним присоединился и Доставалов. Не спеша шли по парку. Доставалову стало плохо. «Я дальше не пойду», - сказал он и прислонился к дереву.

До стадиона оставалось метров 50, когда их догнал офицер: «Вам находиться здесь запрещено! Я провожу вас до выхода». Семенков с контр-адмиралом от конвоя отказались, развернулись и ушли.

После показательных выступлений десантников был торжественный обед.

Возле памятника горько плакала бабушка погибшего десантника Дениса Зенкевича. Мать скончалась после гибели Дениса - сердечный приступ. Бабуля плакала потому, что фотография внука на плакате получилась хуже всех - большое темное пятно закрывает почти все лицо, и потому, что росписи Дениса под куполом не видит - больно высоко.

Никто - ни офицер, ни солдат - не взял ее под руку.

Герои и орденоносцы

Из 84 погибших - 18 Героев, у остальных - ордена Мужества. Кто и как разделил их посмертно на Героев и орденоносцев? Все офицеры - Герои.

Из тех, кто пришел с Доставаловым на выручку, Герои трое - сам Александр Доставалов, это понятно, командир взвода лейтенант Олег Ермаков и сержант Дмитрий Григорьев. Оставшиеся 13 человек - рядовые, ни один не Герой, хотя они пошли на гибель добровольно!

Все же мне удалось поговорить и с офицерами, и с родителями. Это было на другой день, 3 августа.

Офицер (не только имени, но и звания не назову):

Всех офицеров предупредили - интервью никому не давать...

Рядовых наградили Золотой Звездой исходя из послужного списка: кто как показал себя в процессе службы - исполнительность, дисциплина.

Но героизм часто проявляют люди непокладистые, неординарные.

Я говорю, как было. Теперь о том, почему Супонинский от вас бегал. Что он был одним из последних защитников на сопке и его с Поршневым отпустил Кожемякин - ложь. Что они прыгали с обрыва высотой с пятиэтажный дом - ложь. Покажите мне этот обрыв. Я эту сопку излазил вдоль и поперек. 1 марта по свежим следам поднимался, 2-го, 3-го и 4-го, когда всех погибших уносили с высоты. Поле боя о многом говорит. Кожемякин, командир разведвзвода, - хороший рукопашник и, видно, здорово сопротивлялся. У него лицо было полностью разбито прикладами, а рядом валялись несколько зарезанных боевиков. Его, наверное, как последнего офицера, хотели взять живым.

Утром 1 марта, когда все стихло, я встретил у подножия сопки Супонинского и Поршнева. Супонинский что-то лихорадочно говорил, как они отходили, а Поршнев молчал, потупив глаза. Он еще не успел придумать свою легенду. И как это - отступали вместе, а Героем стал один? У Супонинского голень была сильно рассечена осколком, с такой раной он бы с высоты не спустился.

Не были они на высоте. Спрятались, переждали и вышли.

Вскоре у подножия появились и Христолюбов с Комаровым. Да, они тяжелораненого Воробьева бросили, это верно. У обоих стволы чистые и полный комплект патронов. Не сделали ни выстрела.

Последним вышел Тимошенко, связной комбата.

Супонинскому у нас один офицер прямо сказал: «Сними звездочку»... Их всех шестерых не надо было награждать.

С матерями погибших я встретился в редакции газеты «Новости Пскова». Пахомова Людмила Петровна, у нее погиб сын Роман, 18 лет. Кобзева Раиса Васильевна, ее сыну Саше было 18.

Людмила Пахомова:

Только наши сыновья под командой Доставалова и ротного Ермакова кинулись выручать 6-ю роту. Больше никто. 2 августа 2000 года, по свежим следам, я показала фотографию сына Супонинскому: «Саш, ты не видел моего Рому?» Он говорит: «Нет, меня в начале боя ранило и меня вынесли».

В начале боя!

Мужу начальник дал машину, и мы поехали в Ростов за сыном. Живем в Липецкой области, город Грязи. Гробов было много, все запаяны. Я сказала: мне цинк не нужен, вы сына заморозьте, мне недалеко везти. Они долго отказывались, а потом говорят: «За заморозку надо платить». Десантник из Тульской дивизии Саша Тонких, он приехал Рому сопровождать, сказал: «Вы не волнуйтесь, я сам все заплачу».

А вам надо было убедиться, что это он?

Что это он. И если б он остался в цинковом гробу, его бы не зашили и не помыли. Они ему глаз зашили и бедро, а руки я сама дома домывала. Саша Тонких дома и венки покупал, и все делал. И деньги мне на сопровождение отдал - 5000. Мы же не по железной дороге, а на машине. И сказал своим: «Деньги за бензин матери отдайте». Ох, какой парень хороший.

Раиса Кобзева:

И у меня гроб открытый. А сопровождал Саша Смолин, тоже десантник, но из Наро-Фоминской дивизии. Он тоже пошел за заморозку платить, выходит: «Тетя Рая, ничего не надо, парень сказал: «Я со своих не беру»... У сына лицо изуродовано, рук нет - одной до кисти, другой - до локтя, ног нет - раздроблены. Одно тело, и то живот разорван. Это, видимо, снаряд.

Людмила Пахомова:

Нас, родителей, 2 августа с утра, до торжеств, собрали в актовом зале Дома офицеров, чтобы мы сказали, кому какая помощь нужна. Объявили: «С родителями Героев - отдельный разговор, остальные - отсядьте в сторону». Видимо, для них - другие средства, пособия.

Мы, доставаловские, и другие из 6-й роты вышли в коридор...

А наши дети все равно герои, хоть и не Герои.

Это была наградная акция, в которой не должно было быть места ни одному растерявшемуся или трусу и среди оставшихся в живых тоже должен быть Герой.

Пусть. Не мне, штатскому, судить. В конце концов десантник Супонинский был там, где я никогда не был, и видел то, чего не увижу я. Важнее другое - чтобы не было ни одного обиженного.

Всю правду мы не узнаем никогда. Но офицеры полка обещали рассказать многое из того, что знают, когда уйдут в отставку. Не поздно ли? Уходят из жизни очевидцы и участники. За месяц до открытия памятника скончался от сердечного приступа бывший командир полка Мелентьев - единственный, кого наказали.

Я отправился на кладбище вместе с Доставаловым и Шевцовым. Перед этим Василий Васильевич по моей просьбе прочитал свое несостоявшееся выступление: «Уважаемые псковичи, дорогие родители... Этот памятник - каждому из наших сыновей в отдельности... Этот памятник - продолжение жизни наших сыновей... Они погибли, но вышли победителями... В жизни все проходит и уходит. Уйдем и мы, останется на земле только то, что мы смогли, успели сделать для людей. Мы с вами родили, воспитали детей и подарили их России...»

Хорошее было бы выступление, а главное - от первого лица.

О сыне - ни слова.

На кладбище Александр Николаевич Шевцов держался спокойно. Как всегда, привез на могилу конфеты.

А Доставалов встал на колени, плакал.

Они похоронены рядом - сладкоежка и Суворик.

(1946-03-14 ) (66 лет) Место рождения Принадлежность

Россия

Род войск

Сухопутные войска, Внутренние войска

Годы службы Звание Командовал

Заместитель министра внутренних дел РФ,
главнокомандующий внутренними войсками МВД РФ,
Представитель РФ в главном командовании ОВС НАТО в Европе

Сражения/войны

Шевцов Леонтий Павлович (14 марта (19460314 ) , Северо-Казахстанская область , Казахская ССР) - российский военачальник и политический деятель, генерал-полковник .

Ранние годы и военное образование

Леонтий Шевцов родился 14 марта 1946 года в поселке около города Петропавловска , Северо-Казахстанской области, Казахской ССР. В 1968 году с отличием окончил Ташкентское высшее общевойсковое командное училище. Впоследствии окончил Военную академию им. М. В. Фрунзе и Военную академию Генерального штаба Вооруженных Сил СССР (1990).

Военная служба

Проходил службу на различных командных должностях в Забайкальском и Дальневосточном военных округах.

В декабре 1994 г. - апреле 1995 г. - начальник штаба Объединенной группировки войск в Чеченской Республике, затем короткое время являлся начальником Главного оперативного управления Генерального штаба Вооруженных Сил РФ.

С октября 1995 г. - начальник оперативной группы Министерства обороны РФ, заместитель верховного главнокомандующего силами по стабилизации (SFOR) НАТО по Российскому контингенту войск в Боснии и Герцеговине, с декабря 1995 г. - представитель России в главном командовании Объединенных вооруженных сил НАТО в Европе (Брюссель) .

В декабре 1997 г. Леонтий Шевцов был назначен заместителем министра внутренних дел РФ - главнокомандующим Внутренними войсками МВД РФ , в мае 1998 г. он был освобожден от должности главкома Внутренних войск России, а в июне возглавил оперативный штаб МВД РФ на Северном Кавказе, оставаясь при этом заместителем министра внутренних дел. Оперативный штаб был создан после того, как президент возложил на МВД координацию взадимодействия силовых структур в обеспечении безопасности на Северном Кавказе. В оперативное подчинение штаба перешли подразделения Северокавказского военного округа, Федеральной погранслужбы и ФСБ.

В апреле 1999 г. был освобожден от должностей заместителя министра и начальника оперативного штаба МВД РФ на Северном Кавказе и назначен главным инспектором-координатором Главного командования Внутренних войск МВД России.

Личная жизнь и общественная деятельность

Женат, имеет сына.

Является председателем президиума общероссийской общественной организации «Союз социальной справедливости России».

Ссылки

Категории:

• Персоналии по алфавиту
• Родившиеся 14 марта
• Родившиеся в 1946 году
• Родившиеся в Северо-Казахстанской области
• Генерал-полковники (Российская Федерация)
• Выпускники Военной академии Генерального штаба Вооружённых сил Российской Федерации
• Выпускники Военной академии имени М. В. Фрунзе
• Участники Первой чеченской войны

Wikimedia Foundation . 2010 .

• Свечка, Леонтий Назарович
• Ткабладзе, Леонтий Сабаевич

Смотреть что такое "Шевцов, Леонтий Павлович" в других словарях:

Шевцов, Леонтий Павлович - Бывший заместитель министра внутренних дел РФ, генерал полковник; родился в 1946 г.; окончил Ташкентское высшее командное танковое училище, Военную академию им. М. В. Фрунзе и Академию Генерального штаба; проходил службу на различных командных и… … Большая биографическая энциклопедия

03.11.1919 - 17.05.2008
Герой Советского Союза

Ш евцов Иван Андреевич - командир танковой роты 142-го танкового батальона 95-й танковой бригады 9-го танкового корпуса Центрального фронта, старший лейтенант.

Родился 3 ноября 1919 года в селе Андреевка ныне Новомосковского района Днепропетровской области (по сведениям алтайских краеведов - родился в Славгородском районе Алтайского края) в крестьянской семье. Украинец. Окончил 7 классов, школу ФЗУ. Работал слесарем на Днепропетровском заводе имени Карла Либкнехта.

В Красной Армии с 1939 года. В 1941 году окончил Ульяновское танковое училище. На фронте в Великую Отечественную войну с мая 1942. Член ВКП(б)/КПСС с 1943 года. Принимал участие в боевых операциях на Западном, Центральном и 1-м Белорусском фронтах.

Командир танковой роты 142-го танкового батальона (95-я танковая бригада, 9-й танковый корпус, Центральный фронт) старший лейтенант Иван Шевцов особо отличился в ходе Курской битвы.

15 июля 1943 года, во главе вверенного танкового подразделения во взаимодействии с пехотой старший лейтенант Шевцов И.А. в числе первых ворвался на железнодорожную станцию «Малоархангельск» (Орловская область) и в течение пяти часов удерживал её, нанеся гитлеровцам значительный урон в живой силе и боевой технике. В этом бою отважный офицер-танкист был ранен, но не оставил поле боя.

У казом Президиума Верховного Совета СССР от 27 августа 1943 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм старшему лейтенанту Шевцову Ивану Андреевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 1708).

После войны И.А. Шевцов продолжал службу в Советской Армии. В 1948 году он окончил Военную академию бронетанковых и механизированных войск имени И.В. Сталина. Командовал танковым батальоном, был начальником штаба танкового полка, начальником оперативного отделения танковой дивизии. В 1956 году окончил Высшую военную академию имени К.Е. Ворошилова. После её окончания служил заместителем командира танковой дивизии, командиром танковой дивизии.

С 1961 года И.А. Шевцов служил в Ракетных войсках стратегического назначения (РВСН): заместитель командира, с 1965-го по 1970 год - командир отдельного ракетного корпуса, с 1970-го по 1979 год - командующий 31-й ракетной армией (Оренбург). Он внёс большой вклад в дело внедрения новых образцов ракетного вооружения и повышения боевой готовности РВСН. С 1979 года - начальник факультета специального вооружения Военной академии имени Ф.Э. Дзержинского (ныне – Военная академия РВСН имени Петра Великого). С 1983 года генерал-полковник Шевцов И.А. - в отставке.

В 1983 году заслуженный ветеран поступил на работу в «Конструкторское бюро транспортно-химического машиностроения», ныне Федеральное государственное унитарное предприятие «Конструкторское бюро транспортно-химического машиностроения» (ФГУП КБ ТХМ), где трудился, несмотря на преклонный возраст.

Жил в городе-герое Москве. Скончался 17 мая 2008 года. Похоронен на Троекуровском кладбище в Москве (участок 14).

Генерал-полковник (1976). Награжден двумя орденами Ленина (1943, 1969), орденами Октябрьской Революции (1980), Красного Знамени (1942), Суворова 3-й степени (1944), Александра Невского (1943), Отечественной войны 1-й степени (1985), Трудового Красного Знамени (1974), Красной Звезды (1965), медалями, иностранными орденом и медалью.

Военная присяга одна для военнослужащих. Невыполнение требова­ний присяги, особенно в военное время - это тяжкое воинское престу­пление, со всеми юридическими последствиями.

Неважно, какая война и где она идет, внутри страны или за ее предела­ми, и кто как ее понимает, справедливая она или нет.

Государство долго готовит военного специалиста, практически на его подготовку уходят годы и большие финансовые и материальные средства. Особенно на подготовку высшего офицерского состава - генералов. Они получают большие должности, солидное денежное довольствие, образо­вание, уважение народа, который надеется, что когда надо они достойно будут защищать независимость и целостность страны и ее граждан.

И так было всегда, при любой власти в России со времен царей. В качестве примера назову А.В. Суворова, гения военного дела, патриота России, генералиссимуса, выигравшего 70 сражений и, можно сказать, не проигравшего ни одного.

Он награжден, среди прочих наград, тремя орденами за войну с поль­скими конфедератами. Привожу для убедительности документ:

«- орден Святой Анны (09.1770) - за бои с польскими конфедератами;

— орден Святого Георгия 3-го класса (19.08.1771, № 34) — «За храбрость и мужественные подвиги, оказанные в 770 и 771 годах с вверенным ему деташаментом против польских возмутителей, когда он благоразумными распоряжениями в случившихся сражениях, поражая везде их партии, одержал над ними победы»;

— орден Святого Александра Невского (20.12.1771) - за победу над польскими конфедератами».

А.В. Суворов военный гений, не чета нам всем, ему было все равно, откуда государству грозит опасность. Он всегда оставался верен Отчизне, присяге и силе русского оружия. Слава Суворову!

Что же мы наблюдали в начале 90-х годов? Развалили, не без посто­ронней помощи, правда, Советский Союз, разоружились наполовину, разбазарили многие национальные богатства, но этого противникам Рос­сии оказалось недостаточно, и все силы были брошены на ее расчленение. Слабым местом оказался Северный Кавказ. Началась чеченская война. Армия не была готова к ней. Собирали со всей России военнослужащих, слабо подготовленных, но других не было.

Понадобилось полноценное военное руководство для чеченской кам­пании. Но оказалось, что самое сложное - найти командующего. Заболел, и я это подтверждаю, как очевидец, командующий СКВО генерал-пол­ковник А. Н. Митюхин.

11 декабря началась война, войска пошли и стали на маршрутах выдви­жения. О причинах я уже говорил. Командующий сменен, а нового нет. Не может министр обороны П.С. Грачев найти руководителя. Его некоторые заместители отказались по различным причинам, это он сам говорил.

Уникальная в военной истории ситуация, война идет, а командую­щего нет. Приехал первый заместитель главкома Сухопутных войск ге­нерал-полковник Э. А. Воробьев, походил 3 дня в штабе в г. Моздоке и отказался возглавить группировку, так как его эта война не устраивала, да и личный состав, мол, слабо подготовлен, и уехал в Москву.

Очень интересно, а кто их должен готовить, как не первый заместитель ГК СВ? Наверное, американцы или немцы.

Через 10 дней после начала войны, тогда термин «контртеррористи­ческая операция» (КТО) еще не был введен, МО привез 1-го заместителя НГОУ, бывшего командарма генерал-лейтенанта А.В. Квашнина и назна­чил командующим Объединенной группировкой федеральных сил.

Странная ситуация сложилась в начале создания новой русской армии, рожденной на волне демократии и перестройки: генералы отказываются воевать, а слабо обученные, иногда необученные солдаты едут на войну, исполняя свой долг, как предписывает военная присяга. У них даже мыс­лей нет отказаться воевать, и они, даже необученные, выполняют свой воинский долг.

Приведу пример, он у меня в памяти на всю жизнь. Прибыл сводный батальон Северного флота - 750 человек.

Ко мне, как к начальнику шта­ба, заходит генерал-майор В.Д. Дурнев, возглавляющий военную почту — фельдъегерскую почтовую связь Вооруженных сил, и докладывает, что прибыл батальон Северного флота, и у него сложность, как доставлять письма солдатам. Я отвечаю: «Это просто, Москва-400 и далее номер воинской части батальона». Но он говорит, что в этот батальон собраны военнослужащие из десятков частей. Немного подумав, ставлю задачу, чтобы через 2 часа он принес мне справку по форме: номер по порядку, номер воинской части. Через два часа приносит, и оказывается, что из 53 воинских частей собран этот батальон. Поехал в батальон, поговорил с руководством, личным составом, и картина стала предельно понятной. За одни сутки собрали личный состав, вручили оружие, согласно спешно сделанному штату, назначив кого автоматчиком, кого пулеметчиком и т.д. Люди не могли действовать даже при вооружении, ни о каком боевом слаживании речь вообще не шла.

Доложил срочно НГШ генерал-полковнику М.П. Колесникову и на вопрос, что предлагаю, попросил прислать заместителя главнокоманду­ющего Сухопутными войсками (ЗКБП) - начальника управления бое­вой подготовки Сухопутных войск генерал-полковника А.А. Головнева с офицерами для обучения вновь прибывающего пополнения. Подготовка многих других подразделений также оставляла желать лучшего.

На следующий день прибыло около 20 офицеров во главе с гене­рал-полковником А.А. Головневым, которые оказали большую помощь в подготовке личного состава, начиная с изучения оружия и проведения практических стрельб в ближайших карьерах.

Получается: необученный солдат должен, обязан, согласно присяге, воевать, а обученный в течение 8-9 лет в училище и двух академиях гене­рал не хочет, выбирая себе войну, которая его устраивает.

Разве военная присяга не одна и существует другая присяга для гене­ралов?

Суворов мог и воевал, куда посылало руководство государства, а мы не можем, не та война, не подходящая. Как это назвать, какое литературное слово больше подходит? Порядочность и совесть здесь не имеют места.

Надо, как говорил Маршал Советского Союза Д.Т. Язов, «не красовать­ся на должности, а работать, служить, а когда надо, воевать». Далеко не ка­ждому генералу за службу выпадает война, но надо к этому быть готовым.

Легко быть патриотом, когда это служит твоим интересам, и гораздо тяжелей им быть, когда рискуешь своей жизнью, личным благополучием.

Чтобы закончить этот тяжелый разговор, скажу, что некоторые сред­ства массовой информации и пятая колонна сделали из них героев, по­тому что они отказались воевать внутри страны, а кое-кто на волне демо­кратии и перестройки попал в Государственную думу, Комитет по оборо­не, и учил молодежь, как надо любить Родину, защищать ее целостность, бороться с сепаратизмом, то есть учил патриотизму этих, образно говоря, «нецелованных» солдат, которые без всяких громких слов, недоученные, кстати, нами, выполнили свой воинский и патриотический долг.

Если офицер, а тем более генерал патриот и действительно предан го­сударству и радеет о его благополучии не конъюнктурно, а от души, тем более о его целостности, то ему должно быть все равно, откуда идет угро­за существованию страны — извне или изнутри. И высшим примером и авторитетом для нас является военный гений и великий патриот России генералиссимус А.В. Суворов.

Генерала учат десятки лет, а его знания и опыт иногда могут понадобиться на несколько часов или минут, в течение которых он должен принять единственно правильное решение и взять на себя ответственность, от которой за­висит жизнь десятков тысяч людей и безопасность государства.

В своих сочинениях А.В. Суворов, говоря об основных боевых ка­чествах военного человека в зависимости от занимаемой должности и военного звания, писал: «Рядовому - храбрость, офицеру - неустра­шимость, генералу - мужество». А мужество генерала — это уже черта характера, становой хребет человека, оно или есть, или его нет, неза­висимо от занимаемой должности. Обладают ли перечисленные чины, о которых я говорил, этим качеством? Сомнений у меня нет - не об­ладают.

Хорошо, что в России всегда находились военачальники, которые имели мужество во имя интересов страны взять на себя ответственность.

В качестве примера мне хочется привести действия нашего современ­ника как образец для подражания всем военным, нынешним генералам и тем, кто сейчас на пути к этому высокому званию.

Это бывший командующий войсками СКВО и ныне начальник Акаде­мии ГШ генерал-полковник в запасе Макаров Сергей Афанасьевич.

Так получилось, что в 2008 г., когда Грузия напала на Южную Осетию и на наших миротворцев в ней, руководство страны находилось далеко, в связи с началом Пекинской олимпиады.

Министр обороны А. Сердюков находился в отпуске, и связи с ним не было. Но это сугубо гражданский человек, не в полной мере понимаю­щий ту высоту, на которую его вознесла судьба. Ему с большой натяжкой можно простить, если действительно можно, потому что это могли быть и ядерные дела.

Но начальник Генерального штаба, военный человек, которому под­чинены ГРУ, все виды разведок до космической включительно, не мог не знать о начале боевых действий, провокации и, в конечном счете, о на­чале военной кампании. Ибо одно это незнание равносильно должнос­тному преступлению или невыполнению должностных обязанностей. И второе: уклонение от принятия решения и неотдание распоряжения на приведение войск СКВО в полную боевую готовность и выдвижение во­йск к Рокскому перевалу, с утратой которого Грузия могла считать себя победившей стороной, является уже без всяких натяжек должностным преступлением, так как Россия была бы вынуждена положить сотни, а может, и тысячи российских солдат и офицеров на возвращение пере­вала.

В отличие от НГШ, С.А. Макаров, командующий войсками СКВО, отлично знает обстановку и понимает, что промедление (потеря Рокского перевала) может стоить сотен и тысяч потерь личного состава, в худшем случае привести к позорному поражению.

Так и не дождавшись никаких распоряжений, ни письменных (а это обязательно), ни устных, приводит своим решением войска округа в бо­евую готовность «Полная» и начинает военную кампанию по принужде­нию Грузии к миру.

Редчайший случай вообще в военной истории - командующий вой­сками округа начинает войну, а может быть, военный конфликт или ответ на военную провокацию. Суть не в названии, а в степени ответственности и понимании своей роли и места, находясь в должности командующего войсками военного округа. Ведь в случае неудачи неизбежны трибунал или серьезные последствия лично для командующего.

Но он настоящий, мужественный генерал и военачальник.

К счастью для него и, конечно, для России, война оказалась успешной — победоносной.

Я ничего нового не говорю. В армии все это прекрасно знают, пони­мают и обсуждают. Конечно, все довольны, что генерал Н.Е. Макаров ли­шен должности начальника Генерального штаба.

А командующий войсками СКВО Сергей Афанасьевич Макаров — об­разец для подражания, в первую очередь для тех слушателей ВАГШ, кото­рых он имеет честь обучать, даже будучи гражданским лицом, так как по­гоны с него сняли люди, возглавлявшие в то время МО и ГШ, уволившие его по организационно-штатным мероприятиям (ст. 51 пункт 2, подпункт «а»).

Когда вижу слово статья, хочу выругаться, для «полного счастья» не хватает только статьи. И это сотворили с генерал-полковником, героем войны! Можно только догадываться, как убирали других генералов и офи­церов.

Вернуть бы надо погоны на их штатное место - на его плечи.

В период моей работы с НАТО по подготовке и проведению миротвор­ческой операции в Боснии и Герцеговине меня заинтересовало, как гене­ралы и офицеры американской армии смотрят на участие в возможной войне (конфликте) внутри страны. В ответ они показали мне интересный документ, который привожу полностью.

Это, говорят, ответ на ваш вопрос. Нужен только приказ. Ибо это кон­ституция США, которую мы обязаны исполнять без всяких рассуждений.

Я, ФИО, при назначении на должность офицера

сухопутных войск США в звании ____________

торжественно клянусь поддерживать и защищать конституцию Соединенных Штатов от всех врагов, как внешних, так и внутренних, сохранять преданность и верность конституции, клянусь в том, что я по своей воле, без мысленных оговорок и не с целью уклонения беру на себя это обязательство в том, что я буду честно выполнять свой служебный долг. Да поможет мне Бог.

Думаю, что приведенный текст присяги американского офицера не оставляет сомнения в том, как они должны и будут действовать против врагов США, как внешних, так и внутренних.

Если некоторые смотрят на США как на образец демократии и пыта­ются прикрыться этой западной демократией, то пусть возьмут пример с той же Америки, когда речь идет о ее интересах, не говоря уже о войне. Куда уходят вопросы прав человека и демократии в этих случаях, можно только догадываться, но Виктория Нуланд, заместитель главы Госдепа, знает и посылает туда открытым текстом всю Европу.

А если вспомнить гражданскую войну в Америке 1861-1865 гг., когда 11 штатов Юга решили выйти из состава США и образовать конфедерацию, то 24 северных штата в течение четырех лет вели войну, в которой было убито более 600 тысяч человек и более 1 млн. ранено и искалечено, и это при допотопном вооружении того времени.

Меня в период работы с НАТО особенно донимали журналисты запад­ных и американских СМИ, как это я участвовал в такой неправильной вой­не в Чечне в роли начальника штаба Объединенной группировки федераль­ных сил. Это, мол, негуманно, недемократично и несправедливо. И только когда в качестве ответа привел гражданскую войну в США 1861-1865 гг. с ее целями и жертвами, больше подобных вопросов мне не задавали.

Из книги «На переломе эпох. Воспоминания советского и российского генерала».

Как стать генералом? Этот вопрос задает себе каждый хороший, если верить словам великого полководца, солдат. А если не задает, знать, солдат плох. Ответ же на него прост. Для начала надо призваться на срочную службу, чтобы познать вкус солдатского хлеба. Затем поступить в военное училище, заслужить офицерские погоны. А по окончании служить верой и правдой, не щадя сил и здоровья. Всегда, и это главное, всегда быть на голову лучше остальных. Выводить вверенное тебе подразделение, часть, соединение, объединение в бесспорные лидеры…

И вот тогда-то снизойдет на бывшего солдата генеральское счастье. Счастье ли? Можно ли назвать счастьем ответственность, возложенную на плечи военачальника?.. Не думаю… Но речь сегодня пойдет не об этом.

Мой рассказ о человеке, судьба которого в точности повторяет вышеизложенный путь. Путь от солдата до генерала. Через все (!) командирские ступени. Путь трудный, тернистый, полный лишений и трудностей, испытаний и преодолений, проверок на прочность, разочарований и свершений… Мой рассказ о генерал-лейтенанте в отставке Владимире Тихоновиче Шевцове.

Война, лишив Володю Шевцова, сына начальника гаража железнодорожной станции, счастливого, беззаботного детства, наполнила его будни страхом, лишениями и испытаниями. То было трудное время. В памяти оно осталось яркими отдельными эпизодами, выхваченными из общего жизненного потока.

…Помнил Володя свой страх перед сытыми холеными немцами, жившими в светлой горнице большого бабушкиного дома в небольшой деревне Подгоровка близ Ростова. Туда он вместе с матерью перебрался из Новочеркасска, где их семья жила до войны. В деревне войну пережить было легче.

Помнил жаркий летний день, когда немецкий летчик, устав от боевой рутины, решил немного поразвлечься. Несколько раз он проходил низом над вжавшимися в дорожную пыль женщинами да ребятишками, не добежавшими до спасительного яра, нажимая гашетку. Пули ложились буквально в метре от распластанных на дороге людей, выбивая пышные землистые фонтанчики. Володя помнил, как уткнулся мокрым от слез лицом в пыль, стараясь вжаться в окаменевшую под палящим солнцем землю, как тряслись его плечи. Помнил, как надрывно над самой головой ревели двигатели пикирующего самолета, как свистели рядом пули, как рука матери прижала его к себе… Как она старалась накрыть его собой, оградить от, казалось, неминуемой гибели. Происходящее явно забавляло немецкого летчика. Пресытившись, он поднял боевую машину в небо и растворился в заоблачной дали.

Помнил Вовка крик и гам, доносившийся из их дома перед самым бегством немцев из деревни. Помнил, как уже после освобождения отец, Тихон Шевцов, служивший в разведке, заскочил к ним в гости на час. Видно, оказия подвернулась. Помнил, как отец прижал его к себе, а потом долго держал его перед собой на вытянутых руках, вглядываясь в повзрослевшее за годы разлуки мальчишеское лицо. Он помнил его неповторимый запах: терпкую смесь махорки, пота и бензина. Помнил шероховатую, щетинистую щеку, крепкие руки. Эти яркие пятна далекого детства остались в его памяти на всю жизнь.

Тихону Шевцову удалось уцелеть на той войне. Он встретил Победу в Прибалтике. Домой вернулся летом 45;го, имея контузию и тяжелое ранение в ногу. Сержант, герой и орденоносец. Два ордена Красной Звезды, орден Отечественной войны, медали… Вскоре ранение дало о себе знать - началась гангрена. Ногу пришлось отнять. Тихон Шевцов остался инвалидом. «Счастливая, - говорили на улице вслед его жене бабы, получившие на мужей похоронки. - Жив мужик. Вот повезло-то!»

А дома Володька подолгу слушал рассказы отца о фронте, о боевых товарищах, о его солдатской фронтовой были и боли. Возможно, именно это и определило дальнейшую судьбу мальчишки. Подтолкнуло к тому, что он решил связать свою жизнь с армией, стать офицером. А может, причиной тому стали игры с деревенскими пацанами в старых, поросших травой окопах, коих после войны в окрестностях осталось очень много…

…В 1957;м Володю Шевцова призвали в армию. Службу он начинал в Заслоново курсантом 100;го отдельного учебно-танкового батальона. Именно здесь судьба свела Шевцова с легендарным танкистом-фронтовиком Героем Советского Союза Василием Васильевым. В то время он был майором. Герой-танкист… Курсанты знали, насколько высока была цена этого звания. Сегодня даже трудно представить, какие адовы круги прошли советские танкисты, особенно в первые годы Великой Отечественной войны, когда «живучесть» наших танков составляла от одного до трех боев… Каждый день танкиста на той войне уже был подвигом. Каждый бой, каждая победа…

Васильев всегда приходил на службу как на парад. Опрятен, подтянут, сапоги блестят… На груди Звезда Героя. Он много рассказывал воспитанникам о том, что пережил, испытал, чему научился на той войне. Курсанты смотрели на него с нескрываемым восхищением, искренне любили своего наставника. Он платил им тем же. Этот офицер сыграл не последнюю роль в судьбе многих курсантов. Владимир Шевцов был одним из них. Когда через год Володе предложили поступить в Харьковское гвардейское танковое училище, стать офицером, он не задумываясь принял предложение.

…Летом 1961 года лейтенант Шевцов принял должность командира взвода в танковом полку 18;й гвардейской танковой дивизии Северо-Кавказского военного округа. Службу начинал в знакомых с детства краях. Штаб дивизии находился в Новочеркасске. Его полк стоял километрах в ста десяти, в Каменск-Шахтинском. Однако в родных краях довелось послужит недолго. В скором времени соединение перебросили в Забайкальский военный округ, в город Кяхта.

Жизнь взводного лейтенанта во все времена была хлопотная. На службу приходил до подъема, уходил после отбоя. Стрельбы, вождение, работа с техникой, с людьми…

Спустя годы Владимир Тихонович считает одной из главных своих жизненных удач тот факт, что его офицерское становление проходило рядом с офицерами-фронтовиками, служившими с ним в одном полку. Именно они заложили в нем то, что принято считать «офицерской косточкой». Научили заботиться о подчиненных, не растрачиваться на мелочи, видеть главное. Действовать дерзко, нестандартно, не бояться рисковать и брать на себя ответственность.

Они щедро делились с молодыми офицерами не общими теоретическими выкладками, отработанными на учебных полигонах, а военной мудростью, приобретенной на полях реальных сражений. Их наука не прошла даром для молодого офицера. По результатам проводимых в соединении и в округе учений командование постоянно отмечало его грамотные действия.

Командование обратило внимание на грамотного, инициативного, исполнительного офицера, в короткие сроки выведшего свое подразделение в передовые. Неудивительно, что в скором времени старший лейтенант Шевцов стал командиром роты. Его рота вновь стала лучшей, о нем часто писали окружные газеты. Сравнивали с отцом, проводили параллели.

Поступление молодого перспективного командира в Военную академию бронетанковых войск им. Маршала Советского Союза Р. Я. Малиновского в полку все восприняли как должное.

По окончании академии капитана Шевцова направили в Группу советских войск в Германии, в 1;ю гвардейскую танковую Краснознаменную армию на должность командира батальона в 70;й гвардейский Проскуровско-Берлинский ордена Ленина, Краснознаменный, ордена Кутузова танковый полк имени Григория Котовского. Никого не смутил тот факт, что, согласно штатно-должностному расписанию, должность эта предназначалась подполковнику. После того как личный состав батальона, которым командовал капитан Шевцов, сдал на отлично инспекцию Министерства обороны СССР, офицеру досрочно присвоили звание майор.

Далее в его карьере произошел головокружительный взлет: в скором времени майора Шевцова назначают заместителем командира полка, а затем и командиром полка. Приказ о досрочном присвоении офицеру Шевцову звания подполковник подписали буквально за день до назначения его на должность командира полка.

Подполковником (!) он возглавил 44;ю учебную танковую дивизию Уральского военного округа. Стал самым молодым комдивом если не во всех Вооруженных Силах Советского Союза, то в рамках округа точно. Возможно, кто-то думает, что командовать учебным соединением на порядок проще, нежели боевым. Это заблуждение. Степень ответственности в учебном соединении не меньшая. И молодой комдив с новыми обязанностями справлялся отлично.

Спустя шесть месяцев Шевцову присвоили звание полковник. И вновь досрочно. Лимит досрочных званий был исчерпан. Такое поощрение офицеров разрешалось не более трех раз.

Чего офицеру стоил столь стремительный карьерный взлет, сколько душевных и физических сил положил он на алтарь служения Отечеству, знают только родные и близкие люди. Об этом ведает его семья, жена Людмила и две дочурки. Семья, ставшая надежным тылом для офицера. Неслучайно считают, что львиная доля успешной военной карьеры офицера принадлежит мудрости и терпению его супруги.

Связать же свою жизнь с Людмилой Шевцову, судя по всему, было предначертано свыше. Мало того, что они были одноклассниками, так к тому же оказались и… однофамильцами. Поэтому, когда по окончании военного училища они поженились, фамилию и документы молодой жене менять не пришлось. Вот уже полвека они идут по жизни плечом к плечу. Вместе прошли и огонь, и воду, и медные трубы. Вместе радовались победам и достижениям.

На хрупкие, но надежные плечи Людмилы легло нелегкое бремя: быт, воспитание детей и вечное ожидание мужа с полигонов, учений, занятий, командировок… И чем мучительнее было это ожидание, тем радостнее была встреча…

Во время службы в Свердловске, где стояла вверенная ему дивизия, Владимир Шевцов не раз сталкивался с первым секретарем Свердловского обкома Борисом Ельциным. Борис Николаевич несколько раз приезжал в соединение. Доводилось Шевцову вместе с ним выезжать и на охоту. О Ельцине у Владимира Тихоновича сохранились самые добрые воспоминания.

Бориса Николаевича Ельцина он запомнил как отличного хозяйственника, грамотного и требовательного руководителя. Поэтому нерадивые чиновники Ельцина страшно боялись. Зато у тех, кто к порученному делу относился с душой, он пользовался заслуженным авторитетом. Он умел быстро и четко решать наболевшие проблемы, рубить гордиевы узлы. За это его уважали.

В Свердловске полковник Шевцов прослужил три с половиной года. А затем поступил в Военную академию Генерального штаба Вооруженных Сил имени К. Е. Ворошилова. Вместе с ним училась целая плеяда талантливых военачальников, известных политических деятелей: ставшие впоследствии генералами армии Михаил Моисеев, Игорь Родионов, Петр Дейнекин… Будущий российский оппозиционный политик генерал-полковник Альберт Макашов…

Когда учеба подходила к завершению, Шевцова, которому в академии присвоили звание генерал-майор, несколько раз вызывали в Главное управление кадров Министерства обороны на беседу. И каждый раз в той или иной форме звучал один и тот же вопрос:

Владимир Тихонович, а вы пьете?

Пью, - не моргнув глазом отвечал он.

Как так? - недоумевал собеседник.

Как все. По праздникам.

Причина столь странного интереса открылась несколько позже. Оказывается, по окончании академии Шевцова прочили на должность командира Симферопольского общевойскового корпуса Одесского военного округа. В этом корпусе сложилась одна не совсем здоровая традиция: несколько его последних командиров слишком активно начинали почитать Бахуса, а попросту говоря, спивались. Неслучайно армейские острословы приклеили корпусу «почетное» наименование «винно-пропоечный». Вот в кадрах и уточняли, не имеет ли новый претендент на эту должность определенной слабости. Однако их опасения оказались напрасными.

Имелся в корпусе еще один парадокс. В подчинении командира (должность руководителя этого объединения называлась именно «командир») находились два командующих: командующий и ракетными войсками, и артиллерией и командующий ПВО. Столь непривычное для армейского слуха попрание субординации (должность командующего во все времена считалась выше командирской) основывалось, скорее всего, на чьей-то неосведомленности в области военной лингвистики. А может, тому имелась другая причина, но она автору этого материала так и осталась неизвестна. Но это не главное.

Служба в Симферополе запомнилась Шевцову прежде всего совместным учением стран Варшавского договора «Родина-83». Проходило оно на территории Болгарии. Руководил им Тодор Живков. В Болгарию шли тремя эшелонами. Впервые за все послевоенные годы Румыния разрешила проезд военных эшелонов по своей территории. Несмотря на заключенные после Второй мировой войны соглашения, предусматривающие взаимодействие Болгарии и Румынии на этом театре военных действий, Румыния всячески их нарушала. Делалось это из-за несогласия с политикой, проводимой Советским Союзом в регионе. Но в тот памятный год румыны впервые пошли на уступки. Правда, крови у советских военных чинов они тогда попили изрядно.

Как только советские эшелоны с секретной техникой и аппаратурой пересекли границу, их остановили. Румынская сторона выдвинула условие, что вооруженная охрана эшелона должна осуществляться военнослужащими румынской армии. Шевцов связался с командованием округа. Округ, в свою очередь, вышел на Министерство обороны. Военное ведомство связалось с Министерством иностранных дел. Советские дипломаты начали переговоры.

Для нас ваши условия неприемлемы, - говорила Москва. - В эшелонах находится секретная техника.

А вы опломбируйте ее, - отвечал Бухарест.

Было очевидно, что румыны затягивают время, стараясь сделать все возможное, чтобы эшелоны не пришли вовремя в конечный пункт назначения. Таким образом они, наверное, пытались сорвать учение. Однако политикам удалось-таки найти компромисс. Было решено вооруженную охрану осуществлять совместно. Инцидент был исчерпан, эшелоны пошли дальше. Учение прошло успешно.

Из Симферополя генерал-майора Шевцова перевели в Белоруссию, где он возглавил 7;ю танковую армию, в состав которой входила его бывшая «учебка». Тот период запомнился ему сменяющими друг друга учениями, а следовательно, огромным напряжением силы воли и нервов.

Спустя год генерал-майор Шевцов возглавил 39;ю общевойсковую армию Забайкальского военного округа. Дислоцировалась она в бескрайних монгольских степях. Штаб находился в Улан-Баторе. В ее состав входили две танковые дивизии, три мотострелковые дивизии, разведывательная бригада, две зенитные ракетные бригады, радиотехническая бригада, отдельный полк связи, два инженерных полка, десантно-штурмовой батальон, батальон РЭБ, отдельный вертолетный полк, отдельный радиобатальон…

Необъятные малозаселенные территории. Куда ни глянь - сплошной полигон. Учения проводились с привлечением авиации, средств ПВО, огромного количества личного состава с применением штатных снарядов. В обстановке, максимально приближенной к боевой. Зимой ртутный столбик опускался ниже тридцати градусов. Летом же люди изнывали от жары. Именно поэтому 39;я армия считалась второй по уровню боевой готовности после 40;й, составляющей основу Ограниченного контингента советских войск в Афганистане.

Можете себе представить, какой груз ответственности лежал на плечах командующего во время проведения подобных маневров… Случалось же на них всякое.

Как-то зимой подняли по тревоге 12;ю танковую дивизию. Морозы - страшные.

Тут Шевцову звонит командир дивизии полковник Колотов:

Товарищ командующий, у меня танк загорелся.

Люди живы?- первое, о чем спросил командующий.

Так точно.

Что у вас там произошло?

Оказалось, что во время движения потек шланг антифриза. Народные умельцы долили вместо антифриза солярку, а течь в шланге не устранили. Загорелась трансмиссия. Танк вовремя остановили, экипаж покинул машину. Никто не пострадал. Это утешало. Хотя о ЧП следовало доложить по команде. Шевцов вышел на связь с командующим войсками округа - генерал-полковником Александром Постниковым. Доложил о ситуации. Выслушал все, что командующий думал по этому поводу, и положил трубку.

Спустя два часа снова звонок от Колотова:

Товарищ командующий, у меня танк сгорел.

Знаю. Вы уже мне докладывали об этом.

Другой, - сказал комдив, немного замявшись.

Что с людьми?

Рассказывай, - приказал Шевцов.

На этот раз дело обстояло намного серьезнее. Один кулибин, замерзнув в танке, решил соорудить мини-печь. Засунул в консервную банку паклю, побрызгал соляркой, зажег, поставил банку себе в ноги и задремал. Проснулся, когда огонь стал подбираться к боевой укладке… Пулей вылетел через люк механика. Только отбежал на безопасное расстояние, как танк рванул. Башню отбросило метров на двадцать. Рядом стояла палатка с людьми. Хорошо, что башня отлетела в противоположную от нее сторону. А то без жертв тогда не обошлось бы.

И вновь Шевцов, костеря почем свет в душе «самоделкина», связался с Постниковым.

Да вы что там, с ума все сошли? Сожгли два танка за два часа! - в сердцах выговаривал тот командарму. Его справедливому возмущению не было предела.

Однако сам Постников в Москву о произошедших инцидентах докладывать не стал. Видно, у него на то были свои резоны. Однако мир, как известно, не без «добрых людей». О случившемся стало известно министру обороны, который не преминул спустя полгода на очередном подведении итогов попенять о подобной «забывчивости».

Из Монголии Шевцов прибыл во Львов на должность начальника штаба Прикарпатского военного округа. А оттуда в 1989 году его вновь направили в ГДР - представителем Варшавского договора при штабе сухопутных войск Национальной народной армии ГДР. Это было похоже на почетную ссылку.

Пришли смутные времена. Знаменитая перестройка в самом разгаре. Армия как гарант стабильности государства подвергалась гонениям. Владимир Тихонович убежден в том, что блестяще проведенные провокации способствовали смене высшего командования и развалу Вооруженных Сил. Самой яркой из этих провокаций Шевцов считает знаменитый перелет в 1987 году гражданина ФРГ Матиаса Руста и его приземление на Красной площади. Разразился грандиозный скандал. Буквально на следующий день в прессе началась истерия. Только ленивый не поливал помоями армию и ее командный состав. Сместили министра обороны Героя Советского Союза маршала Соколова и главкома ПВО дважды Героя Советского Союза маршала авиации Колдунова, сбившего в годы Второй мировой около пятидесяти вражеских самолетов. После этого в войсках долго ходила печальная шутка о том, как он во время войны сбил столько асов, а его самого «сбил» зеленый девятнадцатилетний мальчишка.

Несколько генералов и старших офицеров, многих из которых Шевцов знал как высококлассных профессионалов, затем судили. Им на смену пришли те, кого оценивали прежде всего по личной преданности руководителям государства.

Сам же Руст отделался легким испугом. Хотя, судя по его улыбающейся во время суда физиономии, особого испуга он не пережил. Приговор до смешного был мягким. Нарушителя и провокатора осудили всего на четыре года, приравняв степень опасности его действий для государства к банальному хулиганству. А спустя несколько месяцев простили, реабилитировали и отпустили домой, погрозив напоследок пальцем, мол, не балуй больше.

Армию же продолжали топтать и обвинять во всех тяжких грехах. Люди принципиальные, способные оценить обстановку и не боявшиеся об этом докладывать, становились неугодны. Неудивительно, что Шевцов, для которого интересы государства всегда были превыше всего и который не боялся докладывать наверх об истинном положении дел вне зависимости от того, что от него хотели услышать, становился неудобен…

Наблюдая за тем, что происходило вокруг него, генерал испытывал душевную боль. Боль за судьбу Отечества, защита которого была вверена и в его руки.

Прибыв в ГДР, генерал-лейтенант Шевцов с неменьшей горечью отмечал изменения, которые произошли со времени его первого приезда. Германия находилась в преддверии объединения. Отношение к этому среди населения было неоднозначное. В армейской среде начались волнения. Примером тому стала сидячая забастовка военнослужащих 1;го танкового полка Национальной народной армии ГДР, стоявшего в нескольких километрах от Потсдама. На три дня полк вышел из подчинения. Главное и единственное требование - скорейшее объединение Германии.

Офицеры в акции участия не принимали: сверху им поступила команда не вмешиваться. Зато гражданское население активно поддерживало забастовщиков: им приносили сосиски, пледы. Когда Шевцову предложили выехать и на месте разобраться в ситуации и доложить, он отказался, справедливо решив, что это внутреннее дело ГДР и его участие в урегулировании конфликта воспримут неоднозначно. Волна протеста прокатилась и по другим частям немецкой армии. Неподчинение и недовольство в солдатской среде росли точно снежный ком.

Командующий сухопутными войсками генерал Штегберт не раз говорил Шевцову:

Владимир, почему вы ничего не предпринимаете? Вы же предаете нас!

Он был искренним и преданным сторонником СССР. Чего от человека, пережившего в годы Второй мировой советский плен, ожидать было не совсем обычно. Из плена Штегберт вернулся пламенным приверженцем коммунистических идей. Однако ННА и государство, которое эта армия защищала, канули в Лету.

После объединения Германии и развала Варшавского договора генерал-лейтенант Шевцов вновь вернулся во Львов на должность первого заместителя командующего войсками Прикарпатского военного округа - начальника Львовского гарнизона.

Великая советская армия, армия-победительница, освободившая Европу от коричневой чумы, доживала последние месяцы. Равно как и государство, ее породившее. В войсках процветало повальное дезертирство солдат, в особенности кавказских национальностей. Среди живописных Кавказских гор, в их прекрасных долинах уже начинало тлеть пламя жестоких межнациональных войн. Республики одна за другой в спешном порядке провозглашали свою независимость. История революционной смуты, совершив круг, повторялась вновь. К руководству армией приходили словоблуды и демагоги. Профессионалов же преследовали. Договорились до того, что готовы были ввести выборность командного состава путем открытых голосований… Все с надеждой ждали твердую руку, способную навести в стране порядок. Ждал ее появления и генерал Шевцов. Он не мог до конца поверить в то, что руководство страны позволит развалить армию, он до последнего надеялся на политическую волю государственных лидеров.

Когда в самый пик этой антиармейской, антигосударственной вакханалии в августе 1991 года грянул путч, в душу Шевцова и многих его единомышленников закралась надежда. Но с каждым днем она таяла как дым. Люди, объявившие о необходимости наведения в стране порядка, взявшие на себя ответственность за это, не предприняли ничего, чтобы сделать сказанное. Никаких указаний на места от них не поступало, каждый действовал, основываясь на собственном опыте и убеждениях. Генерал-лейтенант Шевцов не позволил вывести на улицы Львова военную технику, ограничился выставлением охраны вокруг домов, в которых жили семьи офицеров и прапорщиков. Ведь к каким последствиям могло привести появление танков и БТР на улицах города, население которого никогда не отличалось лояльностью к советской власти, одному богу известно.
Вспоминая то время, Владимир Тихонович уверен, что главная его заслуга, равно как и других военачальников высшего уровня, - они тогда не допустили кровопролития, сохранили стабильность и не дали повода для провокаций.

В декабре того же года три человека, собравшиеся в Беловежской пуще, поправ недавнее волеизъявление миллионов сограждан, стерли с политической карты мира великую советскую империю.

Что было дальше? Догадаться не трудно. Приняв в далеком 1957 году Военную присягу на верность Родине, генерал Шевцов отказался принимать ее повторно. В 1993 году он уволился в запас из рядов Вооруженных Сил и приехал с семьей в Минск. В Беларуси его опыт и знания, его профессионализм, его принципиальность и порядочность оказались востребованными. Вот уже семнадцать лет генерал-лейтенант Владимир Тихонович Шевцов преподает оперативное искусство слушателям командно-штабного факультета Военной академии ВС РБ, у истоков создания которого сам и стоял. Все эти годы он воспитывает военную элиту белорусской армии.